Я начал писать эту книгу, имея в виду широкую читательскую аудиторию. Но в середине пути профессионал во мне возобладал над популяризатором, и книга стала своего рода гибридом. Рискуя не угодить никому, я старался написать книгу, которая была бы привлекательной как для широкой публики, так и для профессионального читателя. Главы 1, 2, 3, 9, 10, 11, 12 и эпилог носят менее технический характер и представляют общий интерес; они должны привлечь как широкую читательскую аудиторию, так и профессионалов. Главы 4, 5, 6, 7 и 8 носят несколько более технический характер, но, тем не менее, доступны неспециалистам. В них обсуждаются широкие вопросы когнитивной нейронауки, представляющие интерес для ученых и клиницистов, а также для широких кругов читателей, интересующихся тем, как работают мозг и мышление. Эта книга — не попытка энциклопедического, характерного для учебников, описания лобных долей. Скорее, это отчет о моем понимании различных центральных проблем когнитивной нейронауки, неотделимый от личного контекста, который привел меня к написанию об этом.
В этой книге я исследую ту часть вашего мозга, которая делает вас тем, кто вы есть, и определяет вашу самобытность, которая заключает в себе ваши влечения, ваши амбиции, вашу личность, вашу сущность: лобные доли мозга. Если повреждены другие части мозга, неврологическое заболевание может проявляться в потере речи, памяти, восприятия или движения. Однако сущность индивидуума, ядро личности, обычно остается не задетым. Все это меняется, если заболевание поражает лобные доли. То, что утрачивается в этом случае, уже не просто свойство вашей души. Это и есть ваша душа, ваша сущность, ваше Я. Лобные доли являются наиболее специфически человеческой из всех мозговых структур, и они играют решающую роль в успехе или неудаче человеческих начинаний.
«Ошибка Декарта», как элегантно выразился Антонио Дамазио1, состояла в убеждении, что душа имеет свою собственную жизнь, независимую от тела. Сегодня образованное общество более не верит в картезианский дуализм тела и души, но мы только постепенно расстаемся с остатками старой ошибочной концепции. Сегодня мало кто из образованных людей, независимо от того, насколько они незнакомы с нейробиологией, сомневается в том, что язык, движение, восприятие, память, — все они как-то локализованы в мозге. Однако амбиции, влечения, предвидения, озарения — свойства, которые определяют личность и сущность человека, — до сегодняшнего дня рассматриваются многими как, скажем, «внечерепные», как если бы они были атрибутами нашей одежды, а не нашей биологии. Эти ускользающие человеческие качества также контролируются мозгом, и, в частности, лобными долями. Префронтальная кора головного мозга находится сегодня в фокусе нейронаучного исследования; однако неспециалистам это большей частью неизвестно.
Лобные доли реализуют высшие и сложнейшие функции мозга, так называемые управляющие функции. Они связаны с интенциональностью, целенаправленностью и принятием сложных решений. Они достигают значительного развития только у людей; можно сказать, что они делают нас людьми. Вся человеческая эволюция получила название «эпохи лобных долей». Мой учитель Александр Лурия называл лобные доли «органом цивилизации».
Это книга о лидерстве. Лобные доли являются для мозга тем, чем является дирижер для оркестра, генерал для армии, главный управляющий для корпорации. Они координируют и ведут другие нейронные структуры в согласованном действии. Лобные доли — это командный пункт мозга. Мы изучим проявления роли лидерства в различных аспектах человеческого общества — и в мозге.
Эта книга о мотивации, инициативе и прозорливости. Мотивация, инициатива, предвидение, а также ясное представление о своих целях являются центральными для успеха в любой сфере жизни. Вы узнаете, как все эти предпосылки успеха контролируются лобными долями. Книга также расскажет вам, каким образом даже незначительное повреждение лобных долей приводит к апатии, инертности и безразличию.
Эта книга о познании себя и других. Наша способность воплощать свои цели зависит от нашей способности критически оценивать собственные действия и действия окружающих нас людей. Эта способность основывается на лобных долях. Повреждение лобных долей порождает катастрофическую слепоту в суждениях.
Эта книга о таланте и успехе. Мы без труда распознаем литературный талант, музыкальный талант, спортивный талант. Но в таком сложном обществе как наше на передний план выступает талант другого рода — талант лидерства. Из всех форм таланта способность вести за собой, заставлять других людей объединяться вокруг себя является наиболее загадочной и наиболее глубокой. В человеческой истории талант лидерства сильнее всего влиял на судьбы других людей и на личный успех. Эта книга выдвигает на первый план тесные отношения между лидерством и лобными долями. Разумеется, обратной стороной медали является то, что неполноценность функции лобных долей особенно пагубна для человека. Поэтому эта книга и о поражении.
Эта книга о творчестве. Интеллект и творчество неразделимы, но это не одно и то же. Каждый из нас знал людей ярких, интеллигентных, думающих, — и бесплодных. Творчество требует способности схватывать новизну. Мы изучим решающую роль лобных долей в работе с новизной.
Эта книга о мужчинах и женщинах. Специалисты по нейронауке только сейчас начали изучать то, что «человеку с улицы» всегда было понятно, — что мужчины и женщины различаются. Мужчины и женщины по-разному подходят к вещам, имеют различные когнитивные стили. Мы изучим, как эти различия в когнитивных стилях отражают гендерные различия в лобных долях.
Эта книга об обществе и истории. Все сложные системы имеют некоторые общие признаки, и изучая одну из таких систем, мы изучаем и другие. Мы рассмотрим аналогии между эволюцией мозга и развитием сложных общественных структур, и извлечем некоторые уроки для нашего собственного общества.
Эта книга о социальной зрелости и социальной ответственности. Лобные доли определяют нас как социальных существ. И то, что биологическая зрелость лобных долей наступает в возрасте, который кодифицируется в практически всех развитых культурах как начало взрослости, — более чем просто совпадение. Но слабое развитие или повреждение лобных долей может породить поведение, лишенное социальных ограничений или чувства ответственности. Мы обсудим, как дисфункция лобных долей может способствовать криминальному поведению.
Эта книга о когнитивном развитии и обучении. Лобные доли имеют решающее значение для любого успешного процесса обучения, для мотивации и внимания. Сегодня мы все больше узнаем о сложных синдромах, затрагивающих и детей, и взрослых, — синдроме дефицита внимания (СДВ) и синдроме дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ)2. Эта книга описывает, как СДВ и СДВГ вызываются тончайшей дисфункцией лобных долей и проводящих путей, соединяющих их с другими частями мозга.
Эта книга о старении. По мере старения нас все более беспокоит наша умственная компетентность. В нашем обществе растет обеспокоенность ослаблением когнитивных функций в старости, все говорят о потере памяти, но никто не говорит о потере управляющих функций. Эта книга рассказывает вам, насколько уязвимы лобные доли при болезни Альцгеймера и других деменциях.
Эта книга о неврологических и психиатрических заболеваниях. Лобные доли исключительно хрупки. Современные исследования показали, что дисфункция лобных долей — сердцевина разрушительных расстройств, таких как шизофрения или черепная травма. Лобные доли также вносят вклад в синдром Туретта и обсессивно-компульсивное расстройство.
Эта книга об укреплении ваших познавательных функций и защите вашей душевной жизни от угасания. Современная нейронаука сейчас только начинает заниматься этими вопросами. Некоторые из новейших идей и подходов рассматриваются здесь.
Но прежде всего эта книга о мозге, таинственном органе, который является частью нас, который делает нас теми, кто мы есть, который наделяет нас нашими способностями и обременяет нас нашими слабостями. Это микрокосм, это наш последний рубеж. В процессе написания этой книги я не пытался быть бесстрастно энциклопедичным. Я, скорее, стремился представить отчетливо личную, оригинальную и временами спорную точку зрения на некоторые области нейропсихологии и когнитивной нейронауки. Хотя многие из этих взглядов были опубликованы ранее в научных журналах, они не обязательно представляют доминирующее мнение в этой области, и многие из них остаются явно пристрастными, спорными, лично моими.
И наконец, эта книга о людях: о моих пациентах, моих друзьях и моих учителях, кто различными путями и по обе стороны железного занавеса помогал оформить мои интересы и мою карьеру, сделав таким образом возможной эту книгу. Эта книга посвящена Александру Романовичу Лурии, великому нейропсихологу, чье наследие наполнило и сформировало данную область исследования, как ничье другое. Как я упоминал о нем в разных местах, он был, в разные времена, «моим профессором, моим учителем, моим другом и моим тираном»3. Наши отношения были близкими и сложными. В главе 2 вы прочтете очень личный рассказ об одном из крупнейших психологов нашего времени и об исключительно трудном контексте, в котором он работал.
Один из моих приятелей заметил, сжато и по существу: «Мозг поразителен!». Среди интеллектуальных, квазиинтеллектуальных и псевдоинтеллектуальных увлечений, широкий интерес к мозгу достигает сегодня высшей степени. Он разделяется просвещенной публикой, движимой искренним любопытством относительно «последнего рубежа науки»; родителями, стремящимися к успеху своих детей и опасающимися их неудач; и ненасытными бэби-бумерами [2], намеренными всегда оставаться у руля, но приближающимися к тому возрасту, когда катастрофический умственный спад становится статистической возможностью. Для утоления этого беспрецедентного интереса было написано множество популярных книг о памяти, языке, внимании, эмоциях, полушариях мозга и тому подобных вещах. Невероятно, но одну часть мозга этот жанр полностью проигнорировал: лобные доли. Эта книга была написана, чтобы заполнить этот пробел.
Просвещенная публика освобождается от наивного картезианского заблуждения, что тело бренно, а душа вечна. По мере того, как мы живем дольше, становимся образованнее и движемся вперед скорее благодаря нашему мозгу, чем нашим мускулам, мы все более заинтересованы в нашей душе и все более обеспокоены ее утратой.
Поглощенность болезнями, столь характерная для нашего эгоцентрического общества, породила сложный клубок реальности, невроза и вины, с оттенками Судного дня. Никогда не удаляясь слишком далеко от центра нашего коллективного сознания, эта озабоченность обычно фокусируется на одном заболевании, которое воплощает все наши страхи и становится таким образом, по словам Сьюзан Зонтаг4, метафорой. Таким заболеванием был рак, затем синдром приобретенного иммунодефицита (СПИД). По мере того, как шоковый эффект и новизна метафоры стираются, а знакомство порождает (иллюзорное) чувство безопасности, возникает новый фокус. В 1990-е годы, объявленные Национальными Институтами Здоровья «десятилетием мозга», слабоумие стало таким фокусом внимания. Так как с возрастом слабоумие поражает значительную часть населения, эта озабоченность по сути своей рациональна, но, как и большинство интеллектуальных мод, она имеет невротические оттенки.
Как и свойственно любому движению, озабоченность слабоумием приобрела свою собственную метафору, так сказать, метафору внутри метафоры. Именем этой метафоры стала «память». В информационном обществе, наполненном стареющими бэби-бумерами, налицо растущая озабоченность предотвращением надвигающегося когнитивного спада и увеличением когнитивного благополучия. Клиники, занимающиеся памятью, и пищевые добавки, усиливающие память, процветают. Большинство журналов наполнены информацией о свойствах памяти. «Память» стала кодовым именем для возникшего движения за сохранение психики в форме и возникшей озабоченности потерей ума, слабоумием.
Но познавательная деятельность состоит из многих элементов, и память является только одним из них. Память — один из многих аспектов разума, играющих центральную роль в нашем существовании. Ухудшение памяти — только одна из многих траекторий, на которых может быть утрачен разум, так же как болезнь Альцгеймера — только одна из до сих пор неизлечимых форм слабоумия, а СПИД — только одно из многих до сих пор неизлечимых летальных инфекционных заболеваний. Будучи несомненно хрупкой, память никоим образом не является ни единственным уязвимым и даже ни наиболее уязвимым аспектом разума, поэтому потеря памяти — отнюдь не единственный способ, которым может быть утрачен разум. Люди часто жалуются на ухудшение «памяти» из-за отсутствия лучшего или более точного термина, тогда как фактически их беспокоит ослабление совершенно другого аспекта познавательной деятельности.
Как показывает эта книга, никакая другая когнитивная утрата не приближается к утрате управляющих функций по степени разрушений, которые постигают в таком случае душу и личность. По мере нашего изучения заболеваний мозга мы обнаруживаем, что лобные доли особенно затронуты при слабоумии, шизофрении, травматических поражениях головы, синдроме дефицита внимания и целом ряде других расстройств. Управляющие функции затрагиваются в случаях слабоумия и чаще всего, и раньше всего.
Любые будущие попытки удлинить жизнь познавательных функций с помощью укрепляющей психику «когнотропной» фармакологии, когнитивных упражнений или другими средствами должны быть в особенной степени ориентированы на управляющие функции лобных долей.
Наконец, мы проведем широкие аналогии между развитием мозга и развитием других сложных систем, таких как цифровые вычислительные устройства и общество. Эти аналогии базируются на той предпосылке, что все сложные системы имеют определенные общие фундаментальные свойства и понимание одной сложной системы помогает в понимании других.
Я верю, что идеи понимаются лучше всего, когда они рассматриваются в контексте их возникновения. Поэтому дискуссии о различных областях когнитивной неврологии переплетаются с личными зарисовками о моих учителях, моих друзьях, обо мне и о временах, в которые я жил.
[2] Представители поколения «бэми-бума» — демографического взрыва, последовавшего за резким ростом благосостояния в США после второй мировой войны. — Примеч. ред.
| НАЗАД | Оглавление | ВПЕРЁД |